Боги и полисы греции

На рубеже II и I тысячелетий Восточное Средиземноморье становится жертвой разрушительных нашествий: на Ближнем Востоке «народы моря» опустошают побережье от Босфора и Дарданелл до Египта; на Грецию обрушивается нашествие дорийцев, тяжесть которого усугубляется другими факторами. На крови и руинах возникает новый мир. С археологической точки зрения это начало эпохи железа; с геополитической – зарождение и рост (завершившийся к 800 г. до н. э.) новой общественной формы – города (полиса), и именно в этих рамках следует рассматривать появление новых богов (а чаще всего, по сути, – возвращение старых).

Конец темных веков и архаика

На протяжении долгих столетий – конца Темных веков и архаического периода (IX-VI вв.) – складывается новая греческая религия, наследница тысячелетнего прошлого, претерпевающая, однако, постоянные изменения.

Прежде всего, следует отметить, что утвердившиеся в ту эпоху боги (у каждого полиса свои), очень часто известны еще со II тысячелетия. Таковы, в частности, Зевс, Посейдон, Гера, Деметра и дочь ее Персефона, Афина (в таблицах она называется Потния – «Владычица»), Дионис. Не хватает только Аполлона, его матери Лето и Афродиты; к моменту появления эпических поэм известны уже и они, откуда следует, что они вошли в пантеон примерно к 1000 г. Каждый из них занимает особое положение в божественной иерархии, правда, это положение неустойчиво, ибо на Олимпе, как и в большой человеческой семье, происходят пертурбации. До нас дошел миф о споре между Посейдоном и его племянницей Афиной, где побеждает Афина; это пример того, как сильно возвысилась в мире богов Афина, и как падал престиж Посейдона.

Этот долгий период был решающим: именно тогда появляются святилища. Сначала это просто огороженные места под открытым небом, но скоро вырастают каменные постройки (храмы, алтари, сокровищницы, портики) со скульптурными изображениями богов (в виде статуй, фронтонов, фризов). Некоторые святилища становятся местом прорицаний (Дельфы), атлетических и конных игр (Олимпия). Греки чувствовали, что начало VIII в. было переломным временем: они относят к 776 г. учреждение игр в Олимпии, тогда как на самом деле эти игры восходят к крито-микенской эпохе, а к VIII в. относится знаменательная дата их возобновления.

В классический период (V-IV вв.) авторитет богов укрепляется итогом Мидийских войн: конечный успех греков – как тогда думали, по воле богов – обусловливает подъем веры и развитие искусства – ясного, безмятежного, собственно олимпийского, ознаменовавшегося творчеством гениального скульптора Фидия.

Но в Афинах все продолжает меняться, и с IV в. в классике открываются новые пути: боги изображаются в томных, расслабленных позах, глубокий мистицизм приближает человека к богам.

Было бы, однако, ошибочно переоценивать приверженность греков своим богам: иногда они яростно восставали против них. Софисты позволяют себе уничтожающие рассуждения о богах и доходят до того, что высказывают сомнение в их существовании. Алкивиад, этот ни во что не верящий античный «денди», пародирует Элевсинские мистерии. Аристофан сладкоречиво издевается над отеческими богами. В следующих поколениях Деметрий Полиоркет, один из преемников Александра Македонского, осмеливается водворить в Парфенон своих бесчисленных куртизанок!

Греки завоевали восток

После того как Александр Македонский завоевал Восток, обнаруживаются два противоположных процесса: эллинизация местных культур и, наряду с этим, глубокое влияние местных культур на греческий образ мыслей и искусство. Греки адаптировали многих богов египетского или азиатского происхождения. Исида, чистая Исида, спасительница своего супруга Осириса, разрубленного на куски подлецом-братом, завоевывает все сердца от края до края Средиземноморья. Астарта Финикиянка становится двойником Афродиты Сарапис, соединяет в себе египетское божество с Зевсом или Асклепием. Мир божеств расширяется за счет царского культа, позаимствованного владыками династии Лагидов, богов становится больше, теология обогащается, изображения приумножаются. Исиду воспевают в гимнах, написанных по-гречески, но вдохновленных Египтом, и повсюду появляются изображения богини с «узлом Исиды» на груди.

Искусство изменяется вместе с религией, развиваясь по двум линиям: в сторону реализма и мистицизма, отвечающего потребности быть ближе к богам; каждый верующий жаждет приобщиться к своему божеству и утоляет эту жажду на культовых собраниях. Мощное движение мистицизма и ориентализма (неразрывно связанных друг с другом), которое началось еще в V в., приобретает теперь немалый размах.

Последствия римского завоевания

Граница между эллинистическим и римским периодами достаточно произвольна. Искусство по-прежнему характеризуют две тенденции: реализм и мистицизм.

Реализм наблюдается в изображениях императоров (полководцев-завоевателей); значительное распространение получает портрет, в Риме складывается «реализм морщин», который не щадит новых хозяев мира. Культ императоров мало чем отличается от царских культов. Страсть к достоверности обнаруживается в искусстве заупокойной скульптуры, которое расцветает по всей империи, тем более что умершие почитаются как герои.

Мистические же тенденции, проявившиеся еще в VB., теперь полностью раскрываются, мир богов усложняется и расширяется, укрепляясь синкретическим слиянием греко-римских божеств и местных культов. Ювенал, латинский сатирик II в. н. э., с полным правом утверждает, что Оронт (сирийская река) протекает ныне в Риме. Зарождается новый мир, где, по всей видимости, восторжествуют всеобщие боги, такие, как Митра или Христос.

Римляне считали, что этруски – наряду с египтянами – самые благочестивые из людей. В самом деле, хотя у нас нет возможности представить здесь еще и этрусков, следует все же отметить, какое большое значение они придавали богам и демонам. Для покойников они воздвигали богато украшенные подземные и наземные мавзолеи.

Особенно большое внимание этруски уделяли знакам, которые посылают боги. Пренебрегать знамениями было крайне опасно – это означало, что человек отказывается узнать волю богов. Этруски наблюдали за полетом птиц, превращая небо в ритуальное пространство, нерукотворный храм. Они рассматривали внутренности жертвенных животных (вспомним знаменитое гадание по печени), почитали молнию проявлением божественной воли: не считаться с ней означало навлечь на себя ужасное возмездие. Подобные воззрения, наследие этрусской практики, мы еще видим у Тита Ливия. В общем и целом, это религия знамений, где божества жестоко карали людей за своеволие и ослушание.

Но аристократическое общество желало и могло продвинуться дальше. Начиная с VIII в. разрабатывается религиозное искусство: священные здания особого плана, отличные от греческих, того времени; каменная и особенно керамическая скульптура; украшения и драгоценности в восточном вкусе. «Мудрость этрусков», как говорили римляне, была запечатлена в письменном виде и послужила основанием для многовековой истории римской мысли.

Этот политеизм довольно близок к греческому, но в нем гораздо более развиты мистическое чувство и представление о преисподней. Этрусский перевозчик Харум – это греческий Харон, но более суровый и более яркий как личность.