Духовные технологии

Между психологами и духовными практиками идет нескончаемый спор, порой перерастающий в острое противостояние. С одной стороны, большинство представителей академической психологии не уделяют особого внимания вопросам сознания и духа и пренебрегают всеми явлениями, которые не поддаются научному измерению и количественному выражению. С другой – многие современные духовные традиции воспринимают психику как некий сугубо абстрактный конструкт и считают, что любая психологическая работа является всего лишь потаканием мифотворческой деятельности нашего ложного «я».

Между этими полюсами лежит целый ряд подходов, которые принимают во внимание как личностные, так и безличные аспекты нашего опыта и признают, что некоторые из этих аспектов могут быть исследованы эмпирическими методами, а некоторые так и остаются для нас полной загадкой, будучи при этом не менее «реальными».

Тем временем многие психотерапевты и их пациенты лишают себя благ духовной мудрости, а многие учителя и последователи западной духовности допускают грубые ошибки в своей работе из-за того, что отвергают психологическую сферу своего опыта, а следовательно, не развивают у себя навыки и способности, позволяющие эффективно работать в этой сфере.

В конечном счете, нет нужды разделять психологию и духовность, и все же, может быть полезно провести некоторые различия, чтобы понять основные функции каждой из этих дисциплин в отношении друг друга. Благодаря этому мы поймем, как они дополняют и поддерживают друг друга, формируя вместе более полный подход к пониманию человека, чем каждая из них по отдельности.

Джон Уэлвуд, очень активно занимающийся синтезом психологии и духовности, говорит, что стоящая перед нами ныне задача подразумевает «интеграцию между освобождением (то есть способностью выходить за рамки индивидуальной психики в более широкое внеличностное пространство чистого осознания) и личностной трансформацией (то есть способностью направлять это более широкое осознание на запрограммированные в нас обществом психологические структуры, чтобы полностью их усвоить, высвободив замороженные в них энергию и разум, и тем самым подтолкнуть развитие более полного и богатого присутствия в мире. Это сможет привести к реализации пока, что скрытого потенциала жизни на этой Земле)». Духовное понимание приходит в результате того, что мы напрямую воспринимаем некий высший разум, силу или власть.

Некоторые люди называют это недвойственностью; другие – Христом, Аллахом, Духом или Богом.

Духовные технологии помогают нам получить доступ к прямому восприятию такого рода явлений; а последовательная духовная практика позволяет в той или иной степени закрепить ощущение этой высшей реальности. Тем временем психологическая работа помогает распутать сложнейшие хитросплетения нашей индивидуальной психики – модели и травмы, которые (если их не проработать) могут затормозить наш рост и заблокировать восприятие духовной реальности.

«Именно здесь психологическая работа может служить союзником духовной практики, – пишет Джон Уэлвуд, – помогая свету осознания озарить все уголки и закутки нашей выдрессированной социумом личности, чтобы она стала податливой и проницаемой для некой более великой сущности, которая является ее основой».

Очень важно понимать, что психологические блоки могут ослаблять нашу способность к духовному пониманию и опыту.

Если человек в детстве пережил травмы и ощущал, что его предали, вполне возможно, что он не сумеет поверить в Божественное и в саму жизнь, и ему будет очень сложно открыться навстречу неведомому. Многие из нас с раннего детства поняли, что мир не безопасное место и «Бог», кем бы он ни был, далеко не всегда защищает детей от жестокости. Ощущение покинутости и изоляции в детстве может впоследствии очень помешать нам открыться для ощущения безграничности, которое приходит в медитации; к тому же, нам может быть сложно отличить недвойственную пустоту от чувства глубочайшей нужды и психологической опустошенности.

Разочарование в детских кумирах, учителях и религиозных лидерах нередко ведет к тому, что нам сложно поверить в духовных учителей, учения и даже в само Божественное. Непроработанные эмоции из прошлого могут оказывать очень глубокое влияние на наше отношение к духовным концепциям, практикам и переживаниям.

С другой стороны, мы можем настолько погрузиться в психологическую проработку, что она превратится для нас в своего рода нарциссическое самолюбование, и мы окажемся в тупике, где нет предпосылок ни для обретения способности к состраданию и мудрости (которые раскрываются в нас через духовную практику), ни для развития чувства социальной ответственности , современная психология так и не научилась работать в этом направлении.

Многие школы господствующего направления в психологии традиционно не принимают во внимание более широкий духовный взгляд на мир, нередко объясняя глубокие духовные озарения невротическими фантазиями, инфантильными регрессиями или идеалистическими проекциями. Например, я когда-то консультировал женщину-психолога возрастом под сорок, испытывавшую немалое замешательство по поводу своей духовной жизни, потому что психотерапевт убедил ее, что ее взаимоотношения с духовным учителем представляют собой не более чем романтическую проекцию, возникшую в результате неудовлетворенных детских потребностей и неспособности разорвать психологическую зависимость от отца.

Чтобы понять, как различаются функции психологии и духовности, предлагаю рассмотреть разницу между содержанием и контекстом сознания.

Психология адресуется к содержанию сознания.

Она помогает нам разобраться в семейных и даже наследственных или кармических силах, формирующих структуру нашего эго, или личности. Она рассматривает мифы, взаимоотношения, модели и ощущения, составляющие жизнь нашего подсознания, – все эти значимые бессознательные решения, которые мы приняли так давно, что уже не помним о них, но они, тем не менее, продолжают управлять нашей жизнью.

Духовность работает с контекстом сознания.

Она помогает нам открыть для себя и ощутить то поле сознания, из которого происходят все проявления. Это очень важное различие.

Психология обращается к нашему личному индивидуальному устройству. Она помогает разобраться в подсознательных «мифах», которые живут внутри нас и воспроизводят себя в виде ограничивающих, а порой и просто саморазрушительных моделях поведения. Она помогает нам разобраться в защитных структурах, смонтированных еще в детстве, – некогда они обеспечивали нашу безопасность и помогали эмоциональному выживанию в окружавшей нас среде, но теперь тормозят наше дальнейшее развитие или мешают нам раскрыть свой глубинный потенциал.

С другой стороны, духовность помогает нам постичь природу самого ума – то, что индуистское и буддистское учения называют недвойственностью. Она дает нам доступ к чему-то большему, чем наш личный миф, – помогает открыться для вечных истин, которые всегда были известны мистикам всех традиций.

Интегральный философ Кен Уилбер проводит различие между тем, что он называет сдвигом и трансформацией (translation and transformation). Сфера сдвигающей духовности включает в себя целый ряд практик, ритуалов и систем верований, которые реорганизуют психику и наделяют отдельное «я» смыслом и пониманием. Трансформирующие духовные практики расшатывают само представление об отдельном «я», что нередко ведет к болезненному ощущению полного исчезновения и разочарования на фоне мощных процессов психологического развития.

Многие люди выполняют большую психологическую работу, ведущую к столь глубоким озарениям и переменам, что они думают, будто это и есть духовная трансформация. Тем не менее они не получили опыта соприкосновения с недвойственной реальностью, а значит, не знают о более глубоких духовных возможностях. На другой стороне спектра находятся те, кто много медитируют и выполняют духовные практики. Они думают, что вышли за пределы действия психологических сил – во всяком случае, они так считают до тех пор, пока их не отрезвят снова и снова повторяющиеся неудачи в любовных взаимоотношениях, в воспитании детей и в проработке собственных эмоций.

Прочность цепи определяется самым слабым звеном, и я убежден, что большинство скандалов в духовных общинах являются следствием того, что у духовного учителя есть слишком много слепых пятен в психологической сфере. Эти люди думают, будто духовные озарения обеспечили им исцеление от психологических травм – а это не так. Духовный обходной путь этого типа особенно часто используют западные последователи восточных духовных учений (как учителя, так и ученики), поскольку в процессе трансплантации на Запад эти традиции лишаются своего изначального культурного контекста, и далеко не все и не всегда принимают во внимание психологические особенности культуры, в которую они попадают. Такому риску подвергаются даже те «истины», которые кажутся «объективными».