МИССИЮ РОССИЙСКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА

У П. А. Бурышкина, автора воспоминаний «Москва купеческая», куда менее оптимистичный взгляд на положение духа российского предпринимательства. Бурышкин, к примеру, размышляет о том, почему русские промышленники в отличие от своих европейских и особливо заокеанских коллег не имели в обществе того веса и влияния, на которое вправе были рассчитывать благодаря своему руководящему участию в хозяйственной жизни. Бурышкин отвергает идею, что Россия – страна земледельческая. Главную причину неудовлетворительного состояния экономики он видит в реформах Петра Великого. Именно Петр «своими мероприятиями в области фабричного производства свел Россию с ее естественного пути и искусственно изменил структуру ее экономики».

Помимо всего прочего, сыграло роль предубеждение против торгашей и фабричных. В обществе принято было считать, что амбары и фабрики пробуждают в людях дурные инстинкты, тогда как близость к земле способствует сохранению здоровых начал в человеке. В пренебрежительном отношении к российским предпринимателям, по мнению мемуариста, отчасти повинны иностранцы, распространявшие легенду о том, что характерной особенностью русских торговых людей являются их бесчестность и плутовство.

Бурышкин обращает внимание на просветительную миссию российского предпринимательства: «по условиям жизни в России всякое производство, всякие промыслы имели не только хозяйственное, но и культурное значение». При фабрике, помимо больницы и магазина, имелись школа и нередко театр и библиотека. И хотя в большинстве своем предприниматели рассматривали обслуживание окрестного населения как повинность, промышленные уезды были, как правило, лучшими в смысле обслуживания потребностей населения.

В России, утверждает Бурышкин, отношение российского предпринимателя к своему делу было иным, нежели в Европе и Америке. «На свою деятельность смотрели не только и не столько как на источник наживы, а как, на своего рода, миссию, возложенную Богом или судьбою». Особое отношение было к богатству: «Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета». В России в отличие от той же Америки, по словам мемуариста, отсутствовал культ богатства, культ богатых людей. «Не только в революционной среде, но и в городской интеллигенции к богатым людям было не то что неприязненное, а мало доброжелательное отношение». В российском обществе в правилах было принято интересоваться происхождением богатства.

Вот такой выходит портрет российского предпринимателя прежних времен. То ли он намеренно идеализирован мемуаристами, то ли привычные для того времени реалии современное сознание воспринимает как идеальные, но, скорее всего, и то, и другое, и третье. Третье – это, наверное, религия. Если принять на веру историческую достоверность мемуаров Рябушинского и Бурышкина, основным мотивом, побуждающим к предпринимательству в России столетней давности, оказывается не власть, не деньги, не экономическая свобода, а сознание миссии. Бог дал богатство, и Бог лее потребует по нему отчета, – подобная постановка вопроса чрезвычайно близка к протестантской этике Макса Вебера.