Практическая графология

В каком сне мне могло привидеться, что я стану практикующим графологом. Едва спали оковы, как захотелось чего-то нестандартного. Волшебство, ведовство всегда привлекали меня, и хотя практическая графология далека от волшебства, сам процесс отчасти напоминает волхование. Как и в магии, весь процесс протекает вдали от субъекта. Притом субъект может быть отдален не только в пространстве, но и во времени. Внешние признаки волшебства в сочетании, с какой, никакой научной базой, укрепили меня в желании заняться практической графологией.

Вот только само название предмета представлялось неблагородным и прозаичным, а спустя пять лет, когда ручеек клиентов стал иссякать, оно и вовсе перестало нравиться. Между тем достойное название прямо-таки валялось на дороге – грифонаж (франц. Griffonnage – маранье, каракули), оставалось только подобрать и присвоить, а уж убедить публику, что так и нужно, не составляло труда. Тем более что мои клиенты явно не принадлежали к образованным слоям общества, но именно они проявляли интерес к практической графологии.

Образованная же публика оставалась к научной графологии равнодушной.

Проблема собственного выживания сделала ее нервной и на удивление не любопытной. Большинство из них не верили в тесную связь между почерком человека и чувствованием, другие полагали, что здесь имеет место некий обман и, следовательно, это разновидность мошенничества, третьи не сомневались в том, что практическая научная графология причастна к оккультизму и, значит, тот же обман, лишь освященный временем. Подозреваю, что публика попроще тоже считала графологию близкой к оккультизму, но ее эта близость не отталкивала, а, напротив, привлекала. Однако жаловаться грех.

• В инфернально-ортодоксальном Советском Союзе все зависело лишь от степени энтузиазма, с каким вы изображали преданность Великому Учению.
• То, что препятствовало Великому Учению стать еще более великим, следовало считать враждебной пропагандой, буржуазным извращением или личностной аномалией.

Хороший тон требовал публичного осуждения практической графологии подчерка.

Те же, кто не осуждал, сами служили объектом осуждения. В подобном лицедействе отдельные индивиды так преуспели, что, глядя на них, можно было подумать, что они искренне верят в то, что Великое Учение приведет их к Светлому Будущему. Позже выяснилось, что некоторые вовсе не притворялись, и вера в то, что Великое Учение есть первооснова жизни, прочно застряла в их мозгу. И когда сверху последовала установка, что Великое Учение – не великое, а снизу добавили, что Великое Учение и не учение вовсе, а обман народа, им пришлось туго. Шарики заскрипели по всей России, поворачивая мозг на 180 градусов.