Практическая психология и психоанализ

Телефонный звонок Гаррика застиг меня врасплох. Гаррик наполовину армянин, на четверть француз и еще на четверть еврей. Кого-то из родителей осенило назвать новорожденного Гавриилом, но подросшее дитя превосходно вышло из положения, нарекло себя Гарриком. В свое время, когда я дал объявление об услугах практикующего психолога и психоаналитика, в числе прочих откликнулись трое психологов и Гаррик, который туманно намекнул на свою причастность к психологии.

Личности психологов, стертые как старый пятак, каждый из коих имел физический или психический изъян, не внушили мне приязни, тогда как Гаррик, напротив, возбудил во мне любопытство и симпатию, пожалуй, даже чрезмерную.

Согласно практической психологии и психоанализу,

Гаррик выходил эгоцентрик, хитрый, самовлюбленный, скрытный, осторожный до трусости, однако об этом я узнал значительно позже. Прошлым летом, когда я уезжал из Москвы, Гаррик попросил ключи от квартиры. Он сказал, что должен отдать долг чести. Это можно было понять так, что квартира требуется ему для встреч с женщиной. Я отказывал, но Гаррик настоял на своем. Затем он пропал, и вот объявился снова. Свои занятия Гаррик не афиширует, но намекнул как-то, что пишет статьи об искусстве для журналов и детективные романы под псевдонимом. В начале девятого Гаррик явился с бутылкой итальянского вермута и внимательно исследовал меня черными смеющимися глазами.

–       Сплин? – Манера выражаться изящно, находить нестандартные приветствия, похоже, присуща Гаррику с рождения.

–       Клин. Заклинило на том, что не там родился, не там живу и не тем занимаюсь.

–       А где ты хотел бы родиться? В английской королевской семье? В семье американского миллиардера?

Эти вопросы неспроста. Между нами принято считать, что я англоман, а Гаррик – франкофил, и временами беседа напоминает разговор двух говорящих попугаев. Притом на разных языках

–       Если уж выбирать королевский двор, то несомненно французский.

–       Вот уж не думал, что ты любишь Францию. Это разве не ты говорил, что мир ничего не потерял бы, останься на земле одна Великобритания?

–       Не помню, чтобы я такое говорил. А ты путаешь историю Франции с современной Францией. Теперь там мало что осталось от той Франции, что была до 1968 года. Ныне они импортируют Люка Бессона, наклейки модных домов и глыбистого мужчину, которого выдают за гениального актера. Еще Франция – чемпион мира по футболу. Конечно, футбол – это тоже театр. По Ясперсу, так самый наилучший. Но далее – культурная пустыня. Между прочим, сам ты не сказал, в какую эпоху хотел бы жить. Впрочем, это не важно.

–       Почему не важно? Очень даже важно.

– Глаза Гаррика блестят как фальшивые камушки, которые продают цыгане.

-Я живу именно в ту эпоху, в которой хотел бы жить.

–       Послушай, меня вот что интересует. Допустим, живет некто, который воображает себя большим умником. Он прожил свои две с половиной тысячи недель, и хороших недель ему осталось от силы тысяча. Немного, но и не так уж мало. Дела идут не шатко – не валко. Денег на еду хватает. Он мало от кого зависит. Ему не надо ходить в контору. Вот уже десять лет, как он не видел в лицо живого чиновника. Двадцать лет, как отказался от телевизора. Проблема в том, что он не научился жить в полной тишине, и ему нужен звуковой фон. С утра он включает радио. Часто случается так, что уже с середины дня радио его достает. Иногда он выключает его, иногда нет. В течении дня у него рождаются гадкие мысли, и нередко они доводят его до того, что можно назвать исступлением ума. С тобой, конечно, подобного не случается, и случиться не может.

–       Поразительная проницательность.

–       При всем при том этот тип неглуп и отдает себе отчет в том, что произнесенные вслух подобные мысли воспринимаются как банальности. Суть в том, что эти банальности преследуют его. И как знать, если ты с присущим тебе остроумием высмеешь их, может, они от него отстанут. Да, и еще следует сказать, что этот тип не в состоянии жить нигде кроме, как в местности, в которой родился. При этом он не пылает к родной местности горячей любовью. Отношение вроде как любви и ненависти, и временами ненависть преобладает над любовью.

Гаррик, знай себе, попивает вермут и делает вид, что меня слушает. Но в данную минуту мне важнее выговориться, чем быть услышанным.

–       Этот тип, к примеру, вбил себе в башку, что современное образование – наилучшая база для формирования агрессивной безликой бездарности, поскольку нацелена на доминирование, а не развитие, на выживание, а не существование. Вот и выходит, что волна за волной агрессивная бездарность затопляет Россию. Надежда на то, что Россией в скором времени станут управлять выпускники оксфордов и кембриджей, куда нынешние безликие и агрессивные отдают своих отпрысков, вряд ли осуществится в обозримом будущем. Возвращаются лишь неудачники, а те, кто добился успеха там, на родину не возвращаются.

Между тем давление этих безликих и агрессивных на современную жизнь уже столь велико, что русская культура ныне даже не смесь французского с нижегородским, а коктейль нью-йоркского с весьегонским. Зловредный маркиз Кюстин утверждал, что в русских силен грех подражательства, но прежде ничего подобного не наблюдалось. Может, прежние правители мудро поступали, воздвигая вокруг страны железный занавес. То есть они, конечно, не были мудрецами, но иногда и от глупости случается польза. Страна менее всего напоминала райские кущи, зато не походила на обезьянник. При этом вот уже десять лет три четверти населения живут только экономическими интересами, а это прямая дорога на пастбища для быдла. Русская ментальность вот-вот канет в Лету, и многое говорит за то, что сама Россия, как особое межнациональное образование исчезает, растворяется, уходит под воду словно Атлантида. Гадкие мысли, до отвращения банальные, но сама их банальность указывает на определенную степень объективности. Впрочем, этого типа более всего волнует то, как ему от них избавиться. Его страшит мысль о том, что он проживет оставшуюся ему тысячу недель в эпоху цивилизации, повернувшей вспять.

–       Я знаю лишь одно верное средство избавиться от гадких мыслей.

–       Гаррик поглядывает на часы. – Этому типу нужно влюбиться.

На прощанье он спрашивает:

–       А как у тебя с заказами по практической психологии психоанализу?

–       Людям нужно зарабатывать деньги, и им не до таких благоглупостей, как практическая психология и психоанализ. А как у тебя с той женщиной?

–       Женщины создают проблемы. Нет женщины, нет проблемы.

На минуту мне становится интересно, что же происходило прошлым летом в моей квартире, но потом этот интерес пропадает.