Учение о единстве

Например, учитель тибетского буддизма из Уэльса Нгакпа Чогьям предлагает нам воспринимать мир форм как прямое проявление недвойственного источника истины. Он говорит, что у недвойственности, или пустоты, есть две грани – пустая, или собственно недвойственная грань, и двойственная грань, включающая в себя мир форм. Таким образом, двойственность – это не иллюзия, а один из аспектов недвойственности. Подобно монете, бесформенная реальность имеет два измерения – форму и бесформенность. Воспринимая двойственность как нечто отделенное от недвойственности (или недвойственность как нечто отделенное от двойственности), мы не видим мир проявлений с позиций единства и в результате формируем ложное отношение к нему. С этой точки зрения не сама «жизнь», или двойственность, представляет собой майю, или иллюзию; иллюзорно только наше отношение к миру.

Учение о единстве недвойственности и двойственности

Присутствует во многих традициях – как в философских текстах, так и в искусстве и символике. Сутра Сердца – наиболее известная из сутр буддизма махаяны – гласит: «Материя не отлична от пустоты, а пустота не отлична от материи». Очень ярко представлены взаимоотношения между учением о единстве и множественностью в индуизме – взять хотя бы индуистский пантеон, представляющий собой подробную карту человеческой психики и ее взаимоотношений с Божественным. «Пратьябхиджняхридайя-упанишада» – один из священных текстов кашмирского шиваизма – гласит: «Вселенная служит телом Господу». Лингам – фаллический символ, обозначающий Господа Шиву, или мужское начало бесформенной истины, – всегда изображается у основания йони, символического изображения влагалища, обозначающего Шакти, или женское начало в мироздании. Совместно они символизируют сущность просветления.

Мы видим, что в эзотерических учениях о единстве многих традиций все представления о двойственности насквозь пропитаны великой идеей недвойственности и единства в ее оптимальном выражении. Нгакпа Чогьям в своей книге «Облаченные в тело видений» пишет: «Бесконечная множественность мира форм воспринимается как источник неограниченных возможностей для реализации недвойствености: пустота, проявляющаяся через форму». А Джон Уэлвуд в книге «Священное зеркало» утверждает:

Когда мы позволяем относительному быть таким, как оно есть, нам открывается абсолютное. Таким образом, нет нужды наделять абсолютное особым статусом вне относительного процесса эволюции форм во времени, ибо эти явления неразделимы. Осознание этого дает нам свободу непринужденно углубляться в свой опыт и в то же время исследовать его всеобъемлющую неопределимую природу, не считая какую-то из двух сторон более реальной, чем другая. У нас нет потребности проводить разграничение между двойственностью и недвойственностью.

Стоит один раз понять тантрический принцип на взаимоотношения между недвойственностью и двойственностью, и эта концепция может показаться совершенно естественной и гармоничной – на интеллектуальном уровне. Однако постижение таких тонких идей на опыте и интеграция их в повседневную жизнь остается одной из сложнейших задач духовной жизни – даже для тех людей, которые умом понимают, насколько важно ценить как относительную, так и абсолютную реальность – как двойственную, так и недвойственную.

Многие современные духовные традиции склонны отдавать предпочтение либо двойственному аспекту реальности, либо недвойственному. Например, в течение первых нескольких десятилетий распространения на Западе буддистских учений тхеравады и дзэн последователи этих учений отдавали предпочтение установке на недвойственность – ориентация на пустоту, тишину и отстраненное наблюдение ума, а не на вовлечение в бурное, непредсказуемое и неоднозначное царство человеческой психологии. На противоположном конце спектра находятся многие современные шаманские и духовно ориентированные психологические традиции, которые склонны воспринимать двойственность и мир форм как врата к духовному пониманию, часто недооценивая реальность пустоты, непостоянства и беспочвенности.

Подобным же образом и в своем индивидуальном подходе к духовной практике мы тоже, как правило, тяготеем к какому-то одному из этих аспектов реальности. Одна крайность – склонность к духовным обходным путям, когда мы находим духовные обоснования собственной безответственности перед собой и другими, что чревато духовной недоразвитостью. Как пишет в своей книге «Прыжок в жизнь» Арно Дежарден, «Тебе никогда не достичь внутренних небес, если ты предаешь землю внутри себя». Другая крайность – нарциссическая одержимость собой, собственной историей и процессом внутреннего развития, когда человек всю жизнь ищет пути самосовершенствования, но ни один из этих путей не обращен к недвойственной природе жизни.

«С любого забора можно свалиться на две стороны», – сказал однажды мой приятель, с которым мы в течение нескольких месяцев дискутировали на эту тему. Точнее и не скажешь по поводу восприятия и практики на духовном Пути. Исследование взаимоотношений между двойственностью и недвойственностью внутри нашего сознания и в нашем опыте – это непрерывный спор, бесконечный танец по лезвию бритвы. Нам требуется неослабное внимание, чтобы осознавать моменты пробуждения в своей жизни и видеть то, что эти моменты нам открывают, и в то же время уделять должное внимание своим глубоким душевным потребностям и окружающей жизни.